Гавриил Попов — Биография / История
Гавриил Николаевич Попо́в (30 августа сентября 1904, Новочеркасск - 17 февраля 1972, Репино) - советский композитор. Заслуженный деятель искусств РСФСР (1947). Лауреат Сталинской премии второй степени (1946). Один из ведущих представителей советского музыкального авангарда.
Родился в Новочеркасске (ныне Ростовская область) в семье учителя Николая Дмитриевича Попова. С шести лет начались занятия музыкой — сперва с матерью Любовью Федоровной, затем в частной консерватории в классе фортепиано М. Пресмана (ученика В. И. Сафонова). Посещал Рисовальную школу в Ростове, занимался в Ростовском университете на физико-математическом факультете и на инженерно-архитектурном факультете Донского политехнического института. Смерть матери (1919), арест отца по ложному доносу (1921), необходимость зарабатывать на жизнь — все это приводит Гавриила Попова в качестве чертежника в ростовские железнодорожные мастерские. В то же время по рекомендации Пресмана он подрабатывает аккомпаниатором в оперном театре, поступает в Донскую консерваторию (класс пианиста и композитора В. В. Шауба). В 1922—1927 годах продолжил образование в Ленинградской консерватории: у Л. В. Николаева, В. В. Щербачёва и М. О. Штейнберга. Первые годы обучения в консерватории совмещал с занятиями в двух других вузах: в Политехническом институте на архитектурном факультете и в Институте истории искусств на литературном отделении. Впоследствии преподавал в Центральном музыкальном техникуме.
Сочинение Попова настолько понравилось Прокофьеву, что сразу по возвращении в Европу он организовал его исполнение в Германии и Франции. Везде септет исполнялся с большим успехом, и в рецензиях отмечались как оригинальность самого сочинения, так и талантливость и яркая индивидуальность его автора. Попов написал свыше сотни сочинений, включая 6 симфоний (7-я незаконченная), инструментальные концерты, камерные сочинения, хоры, незаконченную оперу «Александр Невский». Совместная работа и дружба связывала его с В. Э. Мейерхольдом. Они познакомились в процессе создания спектакля Мейерхольда «Список благодеяний» (по пьесе Ю. Олеши, 1931), для которого Попов написал музыку. Ещё больше их сблизило предложение Малого оперного (бывшего Михайловского) театра создать оперный спектакль «по принципу коллективной творческой работы совместно композитора с режиссёром».
В 1928 году Попов начал писать Первую симфонию в трех частях, к 1932 году был закончен черновой партитурный вариант. 10 октября 1932 года симфония была проиграна на фортепиано в дирекции ГАБТ на Всесоюзном конкурсе в ознаменование 15-летия Октября и получила там Вторую премию, которую Г. Попов разделил с Ю. Шапориным (Симфония № 1, ор.11, с-moll) и В. Я. Шебалиным (Симфония «Ленин», ор.16); первую премию решили не присуждать. В оркестровом варианте Симфония впервые была с успехом исполнена 22 марта 1935 года оркестром Ленинградской филармонии под управлением Фрица Штидри. Но на следующий день Репертуарным комитетом Симфония была запрещена к исполнению. Бумагу подписал Б. Обнорский — начальник Ленинградского управления по контролю за зрелищами и репертуаром (Главрепертком), с формулировкой: «недопустимо исполнение (произведения) как отражающего идеологию враждебных классов». 29 марта 1935 года в «Красной звезде» появилась разгромная статья «С чужого голоса. О симфонии Г. Попова», подписанная ответственным секретарем ленинградского Союза советских композиторов Йохельсоном. Вслед за этим 28 апреля развернулась публичная дискуссия, которая ещё больше способствовала дальнейшему очернению сочинения. С. С. Прокофьев, В. Я. Шебалин, Ю. А. Шапорин написали письма в его защиту, но это не помогло реабилитировать произведение. Это событие в тот момент никак не вписывалось в общий ход развития советской музыки, кроме того, запрет симфонии Попова Главреперткомом 23 марта 1935 года был не вполне законным: ещё 26 февраля 1929 года Наркомпрос издал распоряжение «О разграничении функций между Главреперткомом и Главискусством», по которому на Главрепертком возлагался «политический контроль за репертуаром зрелищных предприятий» без вмешательства «в ту или иную трактовку или стиль публичного исполнения (постановки) произведения».
Но это событие хорошо вписалось в общую обстановку в Ленинграде после убийства Кирова 1 декабря 1934 года. 26 января 1935 год Сталин подписал постановление Политбюро о высылке на 3—4 года из Ленинграда на север Сибири и в Якутию 663 зиновьевцев. По этому же решению другую группу бывших оппозиционеров в количестве 325 человек перевели из Ленинграда на работу в другие районы. В закрытом письме ЦК «О террористической деятельности троцкистско-зиновьевского контрреволюционного блока» в январе 1935 года говорилось: «Ленинград является единственным в своем роде городом, где больше всего осталось бывших царских чиновников и их челяди, бывших жандармов и полицейских… Эти господа, расползаясь во все стороны, разлагают и портят наши аппараты». Так началась операция НКВД, получившая название «Бывшие люди», и именно с 28 февраля по 27 марта 1935 года было арестовано и выслано из города 39 тысяч «бывших людей», 4393 человека расстреляно, 299 — отправлено в лагеря, чем было положено начало Кировскому потоку. У начальника Ленинградского Главреперткома Б. П. Обнорского в связи с этим были личные причины для проявления чрезвычайной бдительности: с 1922 по 1929 год он являлся сотрудником Научно-исследовательского института при Коммунистическом университете, который до 1930 года назывался «Ленинградский коммунистический университет имени Г.Е. Зиновьева». Бдительность оценили (имени Б. П. Обнорского в списках репрессированных нет), а отработанную методику, спустя год, когда ход развития советской музыки уже изменился, использовали для разгрома всей современной советской музыки и, в первую очередь, музыки Дмитрия Шостаковича.
Вторая симфония Попова, «Родина», написанная во время войны (1943), в 1946 году получила Сталинскую премию II степени. В ноябре 1946 года он записал в дневнике: «21 сентября закончил Третью симфонию для большого струнного оркестра в пяти частях (бывший замысел Concerto grosso) … Струнная стихия … Щербачев считает Симфонию № 3 моим лучшим произведением». Первоначальное название Concerto grosso Попов изменил, поставив на титульном листе: Симфония № 3, Героическая, соч. 45 и посвятил симфонию Д. Д. Шостаковичу.
В 1948 году его музыка опять подверглась жестокой критике в связи с Постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) (вместе с музыкой Шостаковича, Прокофьева, Хачатуряна, Шебалина, Мясковского «и др.»), развернувшим очередную компанию борьбы с формализмом, а затем на Первом съезде СК СССР, что в очередной раз отразилось на его творчестве.
Симфоническая музыка
Сочинением, представленным в качестве дипломной работы при окончании консерватории в 1927 году, стало необычное произведение — септет для флейты, кларнета, фагота, трубы, скрипки, виолончели и контрабаса (в 1971 году Попов переименовал его в Камерную симфонию). Произведение имело большой успех и впоследствии стало одним из самых известных творений композитора, исполняемых чаще, чем многие другие его сочинения. По таланту его сравнивали с Дмитрием Шостаковичем. Когда в 1926 году в Ленинград приехал Дариюс Мийо и попросил известного музыковеда Бориса Асафьева познакомить его с наиболее талантливым молодым композитором, ему представили Гавриила Попова. В конце 1920-х в СССР приезжал Сергей Прокофьев. Он познакомился с молодыми композиторами Москвы и Ленинграда и по этому поводу написал в своей автобиографии: «Из Москвы я отправился в Ленинград … Прием в Ленинграде даже оказался горячее, чем в Москве … Молодые ленинградские композиторы показали мне свои сочинения. Из них особого внимания заслуживали Соната Шостаковича и Септет Попова» Правда, о том, как произошло это знакомство, Прокофьев в своём дневнике иронично записал:Когда Дешевова наконец деликатно удалили от рояля, его место занял Попов со своим октетом или нонетом, написанным для довольно странного состава карандашом и притом довольно неясно. Среди общей контрапунктической вязи мелькали интересные моменты, и я, вероятно, воспринял бы гораздо больше, если бы в моём мозгу уже не шевелились бы какие-то тяжёлые волны от всей прослушанной за сегодняшний день музыки. По-видимому, сознавая контрапунктическую вязкость своего письма, Попов для развлечения публики ввёл довольно легкомысленную темку, которая, однако, меня раздражала, ибо мне казалось, что он в погоне за контрастом переборщил
Сочинение Попова настолько понравилось Прокофьеву, что сразу по возвращении в Европу он организовал его исполнение в Германии и Франции. Везде септет исполнялся с большим успехом, и в рецензиях отмечались как оригинальность самого сочинения, так и талантливость и яркая индивидуальность его автора. Попов написал свыше сотни сочинений, включая 6 симфоний (7-я незаконченная), инструментальные концерты, камерные сочинения, хоры, незаконченную оперу «Александр Невский». Совместная работа и дружба связывала его с В. Э. Мейерхольдом. Они познакомились в процессе создания спектакля Мейерхольда «Список благодеяний» (по пьесе Ю. Олеши, 1931), для которого Попов написал музыку. Ещё больше их сблизило предложение Малого оперного (бывшего Михайловского) театра создать оперный спектакль «по принципу коллективной творческой работы совместно композитора с режиссёром».
В 1928 году Попов начал писать Первую симфонию в трех частях, к 1932 году был закончен черновой партитурный вариант. 10 октября 1932 года симфония была проиграна на фортепиано в дирекции ГАБТ на Всесоюзном конкурсе в ознаменование 15-летия Октября и получила там Вторую премию, которую Г. Попов разделил с Ю. Шапориным (Симфония № 1, ор.11, с-moll) и В. Я. Шебалиным (Симфония «Ленин», ор.16); первую премию решили не присуждать. В оркестровом варианте Симфония впервые была с успехом исполнена 22 марта 1935 года оркестром Ленинградской филармонии под управлением Фрица Штидри. Но на следующий день Репертуарным комитетом Симфония была запрещена к исполнению. Бумагу подписал Б. Обнорский — начальник Ленинградского управления по контролю за зрелищами и репертуаром (Главрепертком), с формулировкой: «недопустимо исполнение (произведения) как отражающего идеологию враждебных классов». 29 марта 1935 года в «Красной звезде» появилась разгромная статья «С чужого голоса. О симфонии Г. Попова», подписанная ответственным секретарем ленинградского Союза советских композиторов Йохельсоном. Вслед за этим 28 апреля развернулась публичная дискуссия, которая ещё больше способствовала дальнейшему очернению сочинения. С. С. Прокофьев, В. Я. Шебалин, Ю. А. Шапорин написали письма в его защиту, но это не помогло реабилитировать произведение. Это событие в тот момент никак не вписывалось в общий ход развития советской музыки, кроме того, запрет симфонии Попова Главреперткомом 23 марта 1935 года был не вполне законным: ещё 26 февраля 1929 года Наркомпрос издал распоряжение «О разграничении функций между Главреперткомом и Главискусством», по которому на Главрепертком возлагался «политический контроль за репертуаром зрелищных предприятий» без вмешательства «в ту или иную трактовку или стиль публичного исполнения (постановки) произведения».
Но это событие хорошо вписалось в общую обстановку в Ленинграде после убийства Кирова 1 декабря 1934 года. 26 января 1935 год Сталин подписал постановление Политбюро о высылке на 3—4 года из Ленинграда на север Сибири и в Якутию 663 зиновьевцев. По этому же решению другую группу бывших оппозиционеров в количестве 325 человек перевели из Ленинграда на работу в другие районы. В закрытом письме ЦК «О террористической деятельности троцкистско-зиновьевского контрреволюционного блока» в январе 1935 года говорилось: «Ленинград является единственным в своем роде городом, где больше всего осталось бывших царских чиновников и их челяди, бывших жандармов и полицейских… Эти господа, расползаясь во все стороны, разлагают и портят наши аппараты». Так началась операция НКВД, получившая название «Бывшие люди», и именно с 28 февраля по 27 марта 1935 года было арестовано и выслано из города 39 тысяч «бывших людей», 4393 человека расстреляно, 299 — отправлено в лагеря, чем было положено начало Кировскому потоку. У начальника Ленинградского Главреперткома Б. П. Обнорского в связи с этим были личные причины для проявления чрезвычайной бдительности: с 1922 по 1929 год он являлся сотрудником Научно-исследовательского института при Коммунистическом университете, который до 1930 года назывался «Ленинградский коммунистический университет имени Г.Е. Зиновьева». Бдительность оценили (имени Б. П. Обнорского в списках репрессированных нет), а отработанную методику, спустя год, когда ход развития советской музыки уже изменился, использовали для разгрома всей современной советской музыки и, в первую очередь, музыки Дмитрия Шостаковича.
Вторая симфония Попова, «Родина», написанная во время войны (1943), в 1946 году получила Сталинскую премию II степени. В ноябре 1946 года он записал в дневнике: «21 сентября закончил Третью симфонию для большого струнного оркестра в пяти частях (бывший замысел Concerto grosso) … Струнная стихия … Щербачев считает Симфонию № 3 моим лучшим произведением». Первоначальное название Concerto grosso Попов изменил, поставив на титульном листе: Симфония № 3, Героическая, соч. 45 и посвятил симфонию Д. Д. Шостаковичу.
В 1948 году его музыка опять подверглась жестокой критике в связи с Постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) (вместе с музыкой Шостаковича, Прокофьева, Хачатуряна, Шебалина, Мясковского «и др.»), развернувшим очередную компанию борьбы с формализмом, а затем на Первом съезде СК СССР, что в очередной раз отразилось на его творчестве.
Музыка к кинофильмам
Попов начал писать для театра и кино по настоятельной рекомендации своего учителя В. В. Щербачёва, поначалу считая такую музыку, в отличие от высокой симфонической, «прикладной» или одним из способов совершенствования техники. Однако первый же его опыт музыки в кино, в 1932 году в фильме К. Ш. Э. Эсфири Шуб, вызвал восторженную реакцию Сергея Эйзенштейна. После просмотра фильма он отправил Гавриилу Попову, с которым тогда ещё не был знаком, телеграмму: «Поздравляю великолепной звуко-зрительной творческой победой в фильме К. Ш. Э. Сергей Эйзенштейн». Одной из вершин творчества Попова в кино стала музыка к кинофильму Чапаев:Удивительный по силе эмоционального воздействия эпизод картины, ставший образцом для подражания, — сцена «психической атаки». Оглушающий грохот барабана задает темпо-ритм монтажу, превращаясь в сильнодействующий фактор психического давления не только на горстку вжавшихся в землю красных бойцов, но и на зрителей. Кажется, ничто не может остановить четкий парадный марш превращенных в бездушных роботов-манекенов белых офицеров. И когда этот бьющий по нервам ритм превращается в настоящий кошмар, в котором захлебывается треск Анкинова пулемёта, наступает томительная пауза. Она играет роль детонатора, концентрирующего эмоциональное напряжение, которое усиливается с появлением улюлюкающих казаков. И кажется, что уже ничего её может спасти красных от сокрушительного поражения. Но в самый критический момент вместе с несущейся на помощь чапаевской конницей мошной лавиной, все сметающей на своем пути, возникает героическая тема контратаки. В ней органично соединяются грозная мужественность, волевая решительность и непреклонная вера в победу. В результате использования столь смелого динамического монтажного стыка возникает эффект необычайно действенного звукозрительного синтеза, при котором, как отмечали авторы коллективного труда «История советского кино», «то ли музыка Г. Попова несет на своих крыльях изображение, то ли развевающаяся бурка Чапая несет на себе музыку атаки — их не разделить. Монтаж сложил изображение и звук в торжествующее единство самой знаменитой сцены из фильма Васильевых».
